Расплачиваюсь по счету и еду домой.

***

— Хороший агрегат, — удовлетворенно хмыкает Семен, разворачивая ко мне ноутбук, во весь экран которого распласталось изображение «Bentley Bentayga». — Янке хочу на день рождения подарить. Что скажешь?

Я морщусь. Черт знает, с чего такой гигант, как «Бентли», решил последовать повальной моде на кроссоверы и создать эту уродливую лупоглазую машину. Внутри начинка у нее, может быть, и ничего, но снаружи… Никак она не вяжется с аристократичной внешностью Яны. Ей бы «Порше» или «Мерс Gle». 

— Присмотрись лучше к «Cayenne». Я на днях на Таганке в салоне был. Там один в эксклюзивном голубом цвете стоит.

Под цвет ее глаз.

— А чего? «Бентли» не нравится тебе? Редкая же машина.

— Сам смотри, Семен. Ты свою дочь лучше знаешь. Как у нее дела, кстати?

— Да все в порядке вроде. Повеселела. Я говорил, где она работает сейчас? — глаза Галича вспыхивают отеческой гордостью, и я невольно начинаю улыбаться. — Она же от моей помощи все отказывалась, коза упрямая. А в итоге устроилась в «ГазИнвест». Сама, Андрей. Не мне тебе рассказывать, как в госкомпаниях все устроено, — сват на свате, брат на брате. А моя юристка сама, представляешь? На собеседование сходила, и через час ей перезвонили, что приняли. Так радовалась она, чуть сам не прослезился. Возраст, что поделаешь. Ну и горжусь, конечно, дочкой.

— Молодец, ага, — киваю.

То, что Яна уже неделю работает юристом в «ГазИнвесте», для меня не новость. Липучка, конечно, девчонка с головой, но хер бы ее кто туда взял, даже если бы у нее десятилетний опыт работы за плечами был. На их зарплаты и столовскую икру в серебряных плошках из сватов-братов очередь стоит на годы вперед. Если бы я одному мудиле-должнику руки не выкрутил — не взяли бы даже с фамилией Галич. То, что порадовалась, — хорошо. Еще бы мне немного полегчало. Но, нет, не полегчало нисколько.

— Ладно, заеду сегодня после обеда в салон, — вздыхает Семен, сворачивая изображение на экране, — гляну на этот «Каен». Не слишком избито, думаешь?

— В таком цвете точно не избито.

— Ну ладно. Ты сам-то приедешь? Празднование в субботу.

— Меня в городе не будет — я лечу на бошевский семинар в Штутгарте.

Семен смотрит на меня с недовольством и даже скрывать его не пытается. Для него это личное — я обязан присутствовать на дне рождения его дочери прежде всего из уважения к нему. Придется ему мой отказ проглотить, потому что его представления о дружбе сейчас не в приоритете.

— Это по «Серпу и Молоту» семинар, что ли? Исполнительного своего отправь.

— Он и так летит со мной. Билеты уже куплены, и я участие подтвердил.

Семен раздраженно поджимает губы, но больше ничего не говорит.

***

Штутгарт встречает нас паршивой погодой и свинцовым небом. Осень здесь в разы мрачнее, чем в Москве, а лающая немецкая речь эту мрачность усугубляет. Может, неприязнь к Германии у нас, у русских, в крови, хер его знает. Семинар я, конечно, высиживаю и даже парочкой контактов с австрийцами обмениваюсь на тему сотрудничества. Предлагают свою линейку дорогих отверток завозить. Знают, как в России обожают понты.

После семинара ужинаю в ресторане при отеле и поднимаюсь в номер. На часах едва семь, а мне здесь еще два дня чалиться. В Москве уже восемь, а значит, празднование Яниного дня рождения началось. Семен говорил, что отмечать будут у Илюхи в ресторане, — Малышев, конечно, рад. Удачный для его казны вечер.

Я открываю ноутбук, собираясь раскидаться с присланными Мишиной документами, и едва тычу в значок почты, мой телефон вибрирует на журнальном столе. Смотрю на экран, и под ребрами начинает знакомо ныть.

«Неужели все-таки не придешь?»

Я несколько секунд смотрю на это сообщение и нажимаю «Удалить». Прости, девочка Яна, не приду. И даже банальных цветов не пришлю, и на это СМС не отвечу. Буду последним бездушным мудаком в твоих глазах. Ты, конечно, меня оправдаешь, но когда-нибудь тебе надоест это делать.

17

Андрей

Шесть месяцев спустя, Лондон

— Хочешь к дяде Андрею, Матвей? — Сергей расхаживает по гостиной на руках с сыном, который больше напоминает куклу из витрины «Детского мира»: маленькое тельце в голубом костюме, круглая голова с пушком и едва заметный нос. — Мама как раз тебе памперс не надела — пописаешь ему на рубашку. 

Картина новоиспеченного Молотова-отца — зрелище приятное, но не настолько, чтобы испытывать желание взять его сына на руки. Тем более если после этого мне нужно будет ехать в гостиницу менять одежду. 

— Я воздержусь, пожалуй. Слишком хорошо вы вместе смотритесь.

— Дядя тебя боится, — Сергей с улыбкой разглядывает кукольное лицо своего отпрыска и касается пальцем кнопки носа. — Он еще не знает, какое ты счастье. 

Его замечание вызывает во мне невольную усмешку. Не боюсь, конечно. То, что Серега без ума от своего чада, — вполне объяснимо, но не означает, что я обязан его чувства разделять. Матвей не первый младенец, которого я вижу, и само по себе его нахождение в комнате меня не сильно трогает. Трогает скорее то, каким счастливым выглядит Молотов, держа его на руках. Даже в голосе нотки урчащие появились, выражение лица стало мягче, что на контрасте с его привычным деловым образом особенно в глаза бросается. 

— На обед останешься? Юлька там кучу всего наготовила. 

Я мотаю головой и встаю с кресла.

— Завтра заеду к вам, Серег. Сегодня времени в обрез — мероприятие через час начнется.

— Ты на сколько дней в итоге приехал? 

— В понедельник лечу обратно. Успеем еще водки за твое отцовство выпить, не переживай. Жена-то отпустит?

— Отпустит с радостью. Не часто такие дорогие гости к нам приезжают, — слышится из дверей гостиной веселый голос Юли. Она подходит к Сергею, и теперь они оба нависают над ворочающимся тельцем своего сына заботливой родительской тучей. А я понимаю, что пора уходить.

***

Я не слишком горел желанием лететь на этот форум, потому как в Москве вроде как дел навалом, но не мог упустить повод, наконец, навестить Серегу. Ну и к тому же меня выбрали одним из спикеров, которому доверена честь поделиться опытом кассового стартапа. По хер, что до первого успешного проекта я пережил банкротство и годы неуспеха, когда хотелось плюнуть на все и пойти работать к дяде на зарплату. И что помещение под клуб я почти за бесценок взял в аренду, потому что его владелец, Толя Седов, мне своей свободой в прошлом обязан. Он в начале двухтысячных такие дела проворачивал, что на отсидку и двух его жизней не хватит. И про черную кассу я, конечно, тоже не расскажу. Сегодня я буду авторитетно рассуждать о том, что грамотно составленный бизнес-план, смелость в создании новых трендов и передовая команда решают все. 

С другой стороны, получить трехдневную передышку неплохо. За последний год число моих проектов выросло вдвое, и управляться с ними стало гораздо сложнее. Если «Серп и Молот» мне достался поставленным на колеса, а «Метелица» и клуб вышли на прямую окупаемости, то наша с Галичем сетка «Хлеб&Соль» пока только раскручивается и регулярно требует инвестиций: как временных, так и денежных. Не все, конечно, идет гладко, но когда оно в бизнесе по-другому было.

Закончив выступление, я иду в соседний зал послушать речь Федорова, генерального менеджера крупной сети отелей, потому что этого мужика и то, как он ведет свой бизнес, я искренне уважаю, после чего еду в гостиницу. Полагающийся по случаю банкет назначен на девять вечера, и у меня все еще есть время отдохнуть.

— Я готова, — звучит голос Инги в трубке. — Встретимся в вестибюле?

В Лондон со мной прилетела Инга Кравцова, исполнительный директор «Хлеб&Соль». Ее я нашел случайно, через Илью. Она занимала идентичную должность в популярной сети кофеен, но из-за непримиримых разногласий с владельцем уволилась. Она не подходила мне по двум основным критериям: мне всегда проще работать с мужчинами, и ее резюме содержит пункт «конфликтность», но профессионализм и грамотность идей заставили меня закрыть глаза на гендерный вопрос, а минус номер два был вычеркнут тем, что я лично знаком с ее предыдущим работодателем. Жадный недальновидный мудак.